Первой из русских
Она занялась греческим наречием,
Знала одиннадцать языков,
Говорила на восьми.
Хотя и девочка,
Но выдающаяся поэтесса.
Надпись на могильном памятнике.
«Объявите молодой писательнице от моего имени, от имени Гете, что я пророчу ей со временем почетное место в литературе, на каком бы из известных ей языков она ни вздумала писать»
Гете
Учитель (без ведома девочки) послал ее стихи на суд живого классика и получил такой ответ. Девочке в тот момент было всего тринадцать. Вся ее небезоблачная жизнь, как потом напишет Шуман, «была поэзией».
Елизавета Борисовна Кульман родилась 5 июля 1808 года в Петербурге в семье русских немцев. Последняя дочь офицера, сражавшегося под началом Суворова и Румянцева, не получила по наследству ничего, кроме дворянского звания. Девочка осталась сиротой, старшие братья-офицеры погибли во время войн с Наполеоном.
В детских стихах Елизавета благодарила Бога, что не ложится спать голодной и имеет целых два платья. Начальное образование давала мать. Но тут…
В домик на Васильевском острове, где жила вдова с дочкой, пришел друг покойного отца – домашний учитель Карл Фридрих Гросгейнрих. Он-то и обнаружил, что у девочки – огромные способности.
Вот что он писал он впоследствии:
«Шести лет она говорила по-русски и по-немецки; осьми по-французски, десяти по-итальянски, а одиннадцати по-английски. Вскоре после того она выучилась в одно время латинскому и славянскому языкам; тринадцати же лет греческому, а два года спустя в одно время испанскому, португальскому и новогреческому. На всех 8 живых языках она говорила бегло правильно»
Конечно, этого удалось достичь не без участия преподавателя, который стал учить девочку-вундеркинда бесплатно.
Все получалось у нее как бы играючи. Через два месяца занятий древнегреческим девочка начала читать в подлиннике Евангелие, через полгода – переводить Анакреонта.
Анакреонта она перевела на восемь языков – и без погрешности против языка.
Впрочем, оригинальные стихи Елизавета Кульман написала только на немецком, русском, итальянском и французском.
Девочка часто переводила собственные вещи, все так органично получалось, что теперь бывает трудно сказать, какой же вариант (скажем, немецкий или русский) – это перевод, а какой – подлинник. Кульман переводила без рабского подражания букве, как бы сказал Цицерон, «не слово словом, а мысль мыслью». Мысли о переводе, которые она высказывала, интересны и современным ученым.
О чем же писала девочка-поэтесса?
Главное место в творчестве Елизаветы Кульман заняла античность – виртуозное подражание древним грекам, пересказ мифов. Ее «Стихотворения Коринны», как сказал филолог-классик,
«можно почесть мастерским переводом творений какого-нибудь поэта блистательных времен греческой литературы».
Впрочем, работы Кульман неравноценны, многие из них – всего лишь литературные упражнения. Так появлялись первые русские стихи (после некоторых таких поэтических опытов преподаватель российской словесности растерялся и сказал, что Елизавету нечему больше учить).
Судьба была и милосердна, и жестока к вундеркинду. Да, девушка прославилась! Но уже в середине XIX века античность стала «выходить из моды», и с тех пор Северную Коринну чаще обсуждают, чем читают.
Особняком стоят ее немецкие стихи – искренние и сильные, посвященные родным, Богу и природе. Именно в них находит отражение непростой характер девочки.
Она была горда и неуживчива и очень не любила, когда ее называли «бедной».
Хотя биографы и пишут о «подругах» Кульман, у нее, кажется, нет ни строчки о дружбе.
Девушка была красива, однако не разрешала рисовать себя. Поэтому в нашем распоряжении только посмертные изображения…
Она была не только даровита, но и фантастически трудолюбива. Рвалась к успеху. Мечтала в будущем попасть в Российскую Академию. И не стеснялась объявить:
«для счастья мне нужны только хлеб и слава».
В одном из стихов девочка писала, что мечтает жить в лачуге посреди сельского сада (роскоши не нужно!), но чтобы рядом, вместе с нею поселились – Гомер, Шекспир, Вергилий, Данте…
Кто знает, не попала б ли она в эту компанию? Что б мы узнали о Шекспире или Данте, если бы они ушли в 17 лет?
Трагедия произошла в ноябре 1824 года. То было наводнение, описанное в «Медном всаднике». Елизавета простудилась. Вскоре в ослабевшем организме стала развиваться смертельно опасная болезнь.
Чахотка быстро прогрессировала и через несколько месяцев оборвала жизнь поэтессы. Девушке было 17 лет и 4 месяца.
Горько умирать и знать: «мечта не сбудется, я ничего не успею!» Нет, поэтесса не смерти боялась, а забвения… Впрочем,
«священник сказал, что он никогда не видел такой твердости в умирающем».
Восемь лет спустя верный учитель Гросгейнрих, добился, чтобы Академия наук издала сочинения девушки.
В первой половине XIX века Елизавету Кульман довольно часто издавали. Шуман положил некоторые ее немецкие стихи под музыку.
Вообще в Германии работы Елизаветы Борисовны ценились выше, а в России…
Известны слова Кюхельбекера:
«Стихи ее лучше всех дамских стихов, какие мне случалось читать на русском языке, но сама она еще не в пример лучше своих стихов…»
Уже во второй половине XIX века сложилась парадоксальная ситуация: историю несчастной девушки пересказывали, Елизавета Борисовна была знаменита, о ней писали много раз, но стихов ее – не читали.
Однако почти все, что сотворили знаменитые поэты в 15 или 16 лет, можно считать пробой пера, тропинкой к завтрашней вершине… И кто может знать, во что развился бы талант Елизаветы Кульман, если б чахотка не поставила так рано точку в ее биографии?
Свежие комментарии