Великие сражения, конечно, имеют шанс войти в мировую историю, но современникам, помимо общеполитических и тактических итогов, они оставляют вполне насущную проблему гигиенического порядка – куда-то требуется срочно прибрать множество трупов. На суше это дело решалось традиционно – братские могилы для публики попроще и примитивное бальзамирование для серьезных шишек (только бы до дома довести в более-менее благопристойном виде). Начальство поменьше могли похоронить там же, где оно погибло (известна поговорка, что "во время рубки нет смысла собирать щепки"). Разве что для утешения родным могли достать из груди покойничка сердце или схожий ритуальный сувенир. Но что делать с этим добром на море? Крио-технологии появились только в XIX столетии, так что требовалось решать проблему иначе.
После Трафальгарского сражения тело Горацио Нельсона доставили в Британию, предварительно поместив его в бочку с крепчайшим бренди. По легенде, правда, уже в Лондоне обнаружили, что покойник умудрился самостоятельно отпраздновать тризну – в порту обнаружили, что бренди куда-то исчезло и бочонок чудесным образом осушен. Но то прославленный адмирал, которому прощались даже посмертные чудачества. А что делать с погибшими в том же бою офицерами и матросами? Их-то были сотни. И на каждого алкоголя для консервации не наберешься. Поэтому понятное дело, что хоронили их в море.
Последние мгновения жизни адмирала Нельсона на HMS Victory, 1805 год. Художник: Arthur William Devis
Идея морских погребений известна еще в античные времена. Но тут требовался особый такт. Потому что если ритуал будет недостаточно торжественен, это скажется на моральном состоянии экипажа, что недопустимо. Отсюда четкий регламент процедуры, более или менее сохранившийся до середины ХХ столетия.
Прежде всего тело зашивали в кусок парусины. А к ногам привязывался груз. В качестве которых часто выступали пушечные ядра. А позднее – старые прогоревшие колосники.
Функцию гробовщика (зашивавшего мешок) выполнял обычно парусный мастер. Надо отметить, что за хлопоты ему полагалась финансовая надбавка. В Британском флоте, к примеру, за упаковку в парус одного погибшего мастер получал гинею (за каждое тело) – немалую сумму по тем временам.
Хоронят офицера на французском корабле времен Людовика 16-го (XVIII век). Художник: Eugène Isabey
Имелась специальная доска (иногда ее роль могла выполнять простая сходня), устанавливаемая одним краем на планшир. По ней-то тело и соскальзывало в море. Соответственно, за ее гладкостью следили.
Прежде чем сбросить покойника в море, требовалось провести определенный ритуал. Который считался обязанностью корабельного священника. За неимением такового – капитана. Флаг приспускали до середины, и поднимали только после того, как тело падало в воду. На прощании с погибшим участвовала вся команда, свободная от вахты. Ни для матросов, ни для офицеров исключения не делалось. Таким образом, показывали, что перед смертью все равны.
XIX век. Художник: Frank Brangwyn
Интересно, что во времена античности в рот покойному вкладывалась мелкая монета – на оплату трудов потустороннего перевозчика. Нечто подобное сохранилось и в Новые времена. Правда, теперь плату за ритуальные услуги запасал сам моряк – в виде небольшой драгоценности. То есть серьги в ухе матросов, иной раз стоившие весьма дорого, предназначались не в качестве украшения или наградного знака. А именно как плата за ритуальные услуги на тот случай, если несчастного постигнет смерть где-то в походе. Так что парусный мастер имел полное право еще и обобрать тело моряка.
Из этой же категории отношение матросской братии к рыбе – ее старались не есть, по крайней мере, на корабле, во время похода. Такая неуклюжая и суеверная попытка обмануть смерть – мол, я рыбу не ем. Вот и судьба окажется ко мне благосклонной и не отправит на корм рыбам.
Свежие комментарии