Жены вместе с полярными исследователями не путешествовали, поэтому нет ничего странного, что те находили себе женщин на месте: эскимосок, чукчанок, якуток, юкагирок и многих-многих других. Причем, относится это равным образом и к иностранным первооткрывателям, и к нашим первопроходцам, будь то архангельские поморы или «сибирские» и «енисейские» казаки, что покоряли Дальний Восток.
Например, первопроходец Семён Дежнёв, открывший пролив между Америкой и Азией, был женат на якутской девушке Абакаяде — романтическая легенда повествует, как она родила ему сына по имени Любим и долгие годы ждала мужа из похода на Чукотку.
Примечательно, что интерес тут у них мог быть не только личным. Выгода такого тесного взаимодействия с местными женщинами заключалась в том, что те выполняли роль переводчиц: они довольно легко обучались русскому языку и помогали взаимодействовать с местными.
Так в марте 1651 года казачий десятник Пантелей Мокрошубов в послании якутскому воеводе упоминает «толмача юкагирскую жонку именем Малья». «Толмачами» на старорусском звали переводчиков.
Конечно, те женщины не были официальными женами, а скорее пленницами, которых держали при себе.
Казачий десятник Пантелей Мокрошубов в письме якутскому воеводе так поясняет положение юкагирской девушки — «а та жёнка ясырка, владеют ею многие люди, хто купит, тот и держит…». Тюркским словом «ясырка» называли тогда пленниц и рабынь.
Но, понятно, если мужчина вдруг начинал испытывать к женщине сильные чувства, то у них вполне мог получиться довольно крепкий и длительный союз. Правда, по-видимому, это было исключением. И возвращаясь домой, временных жонок с собой не забирали. А вот в процессе экспедиций, местные "жены" были очень полезны.
Например, первым из русских людей на реке Яне в 1638 году побывал казачий десятник Елисей Буза, ранее участвовавший в основании Якутского острога, будущей столицы Якутии. Однако, углубившись в документы XVII века, можно выяснить, что от Якутска до Яны и обратно — это более 4000 километров! — вместе с русским казаком Елисеем прошла «жонка якутская погромная». Казаки взяли её с собой в качестве переводчицы.
Старинный термин «погромная» в документах той эпохи означал, что женщина была захвачена в ходе боёв с аборигенами дальневосточного Севера.
Переводчицы были настолько ценны, что порой они становились предметом интриг и ссор казачьих отрядов.
Так в 1653 году «якутский служилый человек» Юрий Селивёрстов жаловался начальству, что Семён Шубин, начальник Среднеколымского зимовья, «не дал ему в толмачи юкагирскую бабу именем Алевайка». В жалобе указывалось, что «та баба прежде сего на море бывала и языки розные знает» и без неё поход с Колымы на Чукотку за «рыбьим зубом» удачным не будет.
Спустя три года знаменитый Семён Дежнёв писал начальству в Якутск, что его недавно созданный Анадырский острог остался без переводчицы, так как «толмача юкагирскую бабу Нюрку велено оставить на Колыме реке» с другим отрядом первопроходцев. «Без толмача не мочно розговорить иноземцов», — писал Дежнёв и просил вернуть ему переводчицу.
Подобная традиция временных семей сохранилась вплоть до начала ХХ века. Конечно, женщины к тому времени уже не были рабынями полярных исследователей. Тем не менее, не факт, что сожительствовали они всегда добровольно и по любви.
Гренландия 1880—1890 годы. Фотограф: Е. Пери. Из архива National Geographic. Мужчина-инуит согревает ноги жены.
Например, "в экспедициях Пири, как и во многих других полярных предприятиях того времени, порой устанавливались интимные отношения между участниками экспедиций и эскимосками. Учитывая различия в социальном статусе и возможностях, их часто можно рассматривать как форму принуждения. Подобно многим другим полярным исследователям, Пири и сам имел эскимосскую семью, которую бросил, вернувшись в цивилизацию" - Цитата из книги "Изнанка белого", Рамиза Алиева.
Или, например, Вильялмур Стефанссон, когда странствовал по Северо-Западу Канады, также обзавелся там временной семьей. Его гражданской женой была эскимосская швея Фани Паннигаблук. У них родился сын - Алекс. На какое-то время Стефанссон семью покинул, но во время третьей экспедиции снова сошелся с Фани, учил сына читать и писать. Он даже хотел забрать сына с собой, но мать была против. При этом публично Стефанссон никогда не упоминал о наличии у него эскимосской семьи.
Ну а напоследок расскажу о единственном известном мне (наверно их было больше, но я знаю лишь этот) случае, когда полярный исследователь создал настоящую семью с местной женщиной и не скрывал этого факта, что, в отличие от предыдущих ситуаций, очень импонирует.
Это Лоренц Эдфред Петер Фрейхен – датский исследователь Арктики. В 1910 году он вместе с закадычным другом полярным исследователем Кнудом Расмуссеном основал станцию-факторию Туле. Поселился среди эскимосов и прожил у них с 1913 по 1921 год. За это время он женился на одной из их женщин - инуитке по имени Наварана Мекупалук.
Она родила мужу сына Мекусака Аватака Игимакссусукторангуапалука и дочь Пипалук Жетт Тукумингуак Касалук Палика Хагер - да, такие у них длинные имена.
Кстати, о внуке Фрейхена, инуите Питере, известно, что он избирался мэром Нуантсинака в Канаде с 1979 по 1984 год.
Брак этот длился десять лет (с 1911 по 1921 год), пока Наварана не умерла от «испанки». Потом он женился второй раз, на своей соотечественнице
Свежие комментарии