Евдокию Барыкову, шестнадцати лет, пристроили в дом дальней родни. У отца хватало детей – всего восемнадцать человек. В новой семье Дунюшке присесть не позволяли. Хозяйка дома не любила, когда рядом с ней проводили время впустую. Так жили в XIX веке бедные родственники дворян. Если не хватало собственных средств, просились к тем, кто был готов их принять. Не слуги и не равные хозяевам – их положение было каким-то промежуточным.
Богатые русские семьи нередко брали к себе бедных родственников. Президент камер-коллегии Григорий Кисловский в 1746 году поселил в своём доме шестилетнего племянника Гришу. Отец мальчика умер, и дядя занимался воспитанием и образованием сироты, хотя у него самого имелись трое собственных детей. Потом записал Гришу в московский университет и помог определиться с полком, в котором молодой дворянин мог начать службу. Был бедный мальчик – стал знаменитый Потёмкин. Сложилась бы судьба фаворита императрицы, если бы не хлопоты дяди?
Григорий Матвеевич был человеком заботливым, старался не делать различий между воспитанником и своими наследниками. Однако так было не всегда. «Горек чужой хлеб», - говорится в «Пиковой даме». Лизавета Ивановна у Пушкина узнала как нельзя лучше: каково это – жить на положении «бедной родственницы».
«Она разливала чай и получала выговоры за лишний расход сахара… она сопровождала графиню в ее прогулках, и отвечала за погоду и мостовую…. Все ее знали, и никто не замечал».
Вот и Евдокия Барыкова, окончившая Екатерининский институт, была вынуждена пойти в чужой дом. Отец не мог дать дочери приданого, и под крышей московского особняка дворянской семьи Яньковых девушка провела следующие восемнадцать лет. По решению хозяйки снова села за учёбу, шила и рисовала, выполняла поручения. Мнения её никто не спрашивал:
«Уж по нутру ли ей это было или нет, я этого не знаю… А так статочное ли дело, день-деньской ничего не делать и сидеть или у окна… или ходить… без всякой работы», - говорила владелица дома.
Разумеется, девушка в таком положении не была завидной невестой. Выйти замуж у Евдокии Фёдоровны получилось в возрасте за тридцать, и то была совсем не блестящая партия. Но родня довольно улыбалась: сбыли с рук. До сорока лет жила в доме своих благодетелей и воспитанница дворян Захаровых, Алёна. В дом её взяли маленькой девочкой, выучили, а потом она стала «большой подмогой» - следила, чтобы слуги расторопно и честно исполняли свои обязанности.
К Алёне посватался отставной полковник, когда она уже и не чаяла обрести собственный дом. После замужества переехала в небольшое поместье, хлопотала по хозяйству, но детей у пары не было - Елене Даниловне, как её стали называть, на момент свадьбы исполнилось сорок. Мужу - ещё больше.
А вот литературной «бедной родственнице», Соне Ростовой, личное счастье не улыбнулось. Графиня не одобряла брака девушки со своим сыном. Воспитанница Ростовых так и осталась в доме благодетелей в роли «подай-принеси». Нередкий случай! Даже знатные женихи с собственным состоянием неохотно женились на бесприданницах. Поэтому девушки, вынужденные жить за чужой счёт, чаще всего превращались в подобие прислуги. Дворня выполняла их приказы, но с оглядкой: только если барыня позволяет родственнице распоряжаться.
Привлекательная и молодая воспитанница в доме дальней родни могла попасть ещё в одно неприятное положение - привлечь слишком много внимания. Об отношениях Потёмкина с его племянницами перешёптывался весь Петербург. Особенно часто упоминали Екатерину Энгельгардт. Князь Иван Долгорукий писал о ней в 1779 году:
"Дядюшка в неё влюбился.... Всех сестер была пригожее".
Екатерину впоследствии выдали замуж. А этот сюжет - о симпатии к воспитаннице - перекочевал в русскую литературу. Вот и в "Мёртвом озере", в романе Некрасова и Панаевой, помещик Фёдор Андреевич предлагает все свои богатства красавице Ане. Немолодой и суровый, он был готов жениться на девушке много младше себя. И получил отказ. Аня поступила нехарактерно для того времени - без копейки, без профессии и дома, она предпочла уехать. Однако не будем забывать, что это роман. В реалиях девятнадцатого века такая Аня, чаще всего, с благодарностью принимала предложение. Какая другая альтернатива у нее была? Практически без вариантов. Я писала об этом в отдельной статье: "Ей следовало бы поработать".
Взяли к себе бедную родственницу и дворяне Хитровы. Еще до наполеоновского нашествия они поселили в своём доме двоюродную племянницу, Екатерину. Была она собой недурна, но с рождения плохо видела. Девушка не выезжала на балы или приёмы, и в Москве говорили, будто бы она слегка повредилась рассудком. Хитровы предпочитали никак не комментировать эти слухи, а Екатерина продолжала жить затворницей, до самой своей смерти в 1848 году. Правда, в последние годы заботу о ней взяли на себя князья Урусовы, жившие по соседству. Для девушки они были совершенно посторонними людьми, но после смерти родственников пойти бедняжке было некуда. Урусовы просто проявили человеколюбие.
О том, каково оказаться в положении приживалок, узнали на себе и дворянки Крымовы. В 1812 году их московский дом сгорел дотла, а средств отстроиться заново не нашлось. Старушка Марфа Алексеевна Крымова с дочерями перебралась к родне, в тесный мезонин. Несколько лет ютились втроём в маленькой комнатушке, под самой крышей, пока старшая дочь не ушла в монастырь. Говорили, что эта девушка была невероятной красоты, и к ней очень тепло относилась графиня Орлова. И якобы очень отговаривала Крымову бросать все мирской. Но та сделала по-своему. А Марфа Алексеевна так и дожила свой век в чужом мезонине – тихо и почти незаметно.
Бедным родственникам приходилось выбирать: или пытаться самим наладить свою жизнь, или идти в дом к более состоятельным тётушкам, дядюшкам или кузенам. Подстраиваться под чужие привычки, выслушивать не всегда справедливую критику. Своей жизни они часто бывали лишены, становясь опорой для стареющих благодетелей. Нечасто выпадало, чтобы новый дом оказывался гостеприимнее родного.
Чуть лучше складывалась судьба у юношей: они могли начать службу, и дальше всё зависело от их способностей и ловкости. А вот женщинам оставалось только ждать, когда судьба сама вмешается в привычный распорядок их жизни.
Свежие комментарии