На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

«От недр своя…» — история медицины Древней и Средневековой Руси.

Славяне как самостоятельный этнос сформировались не ранее V в. н.э., в то время как на территории Средиземноморья, Междуречья, Индии и Ближнего Востока цивилизации существовали уже не одну тысячу лет.

В результате миграции и взаимодействия с другими культурами на современной территории Среднерусской возвышенности поселился ряд племён.

В ходе исторического процесса, к XII веку, эти племена объединились в древнерусскую народность.

Земли, на которых расселились эти люди, были крайне скудны. Бедная почва, большую часть которой занимали болота или непроходимые леса, не приносила хороших урожаев. Климат был также суров: короткое, но часто засушливое или, наоборот, дождливое лето, холодные и длинные зимы. К этому надо добавить постоянные нашествия кочевников из Великой степи. Всё это сформировало весьма своеобразную древнерусскую культуру.

Высокий риск неурожая не позволял проводить агротехнические эксперименты, что оставляло и без того низкий урожай без шансов на увеличение. Предки русского народа жили под гнётом постоянной опасности голода или нашествия. Такая ситуация не позволяла сформироваться кругу людей, занимающихся изучением природы. Науки и, соответственно, учёных не существовало. Но это не говорит о том, что в Древней Руси не было медицины и люди оставались наедине с болезнью, отдавая себя на волю судьбы. К сожалению, сохранилось мало данных, которые позволяют достоверно судить о развитии медицины и естественных наук. Но тех, что есть, вполне хватает, чтобы составить объёмную картину жизни народа.

В наши дни, когда история медицины стала самостоятельным направлением науки, учёные уложили её в простую схему. Сначала медицина на Руси существовала в монастырях, потом (примерно в XVI веке) постепенно стала светской. Во второй половине XVI – начале XVII в.в. получила сильный толчок в развитии благодаря обогащению опытом Западной Европы и находилась под его влиянием весь XVII век. Потом, с основания Аптекарского приказа, началось более широкое проникновение медицины в российское общество, а уже в XVIII веке наша медицина стала развиваться «семимильными шагами». Но так ли это на самом деле? Укладывается ли история отечественного медицинского знания в такую простую схему? Попробуем разобраться.

История древнерусского врачевания обросла большим количеством мифов и заблуждений, которые кочуют из книги в книгу. Этому есть одно объяснение. Главным объектом при изучении древнерусского человека, т.е. его антропологического облика, являются костные останки. К сожалению, бо̀льшая часть исследований древнерусских некрополей и отдельных захоронений сводится к изучению погребального обряда, половых, возрастных особенностей и к определению расовых особенностей индивидов. Древнерусский некрополь крайне редко становится местом работы палеопатолога. В лучшем случае, исследования захоронений предпринимаются с целью выяснения особенностей смерти в тех случаях, когда в целом причина смерти уже была ясна. Примером служат раскопки братских могил в старой Рязани, Ярославле и других городах, подвергшихся разорению монголо-татарами в 1237 – 1238 гг.

Иллюстрация из «Повести о разорении Рязани Батыем». Зимой 1237 года город был полностью разрушен и в качестве поселения больше не существовал.

Иллюстрация из «Повести о разорении Рязани Батыем». Зимой 1237 года город был полностью разрушен и в качестве поселения больше не существовал.

Исследований того, каково было состояние здоровья погибших при жизни, практически нет. Редко проводится и изучение прижизненных болезней у славян, захороненных на обычных средневековых кладбищах. Исключением служат только работы сотрудников музеев Московского Кремля, подробно изучивших великокняжеский некрополь.

Тем не менее, имеющихся данных хватает, чтобы с уверенностью заключить: продолжительность жизни древнерусского жителя была невысока. Главной причиной ранней смертности можно считать болезни, голод и военные нашествия. Показатель среднего возраста умерших на территории Древней Руси укладывается в интервал 32,3 – 43,8 лет.

В специальной работе, посвящённой болезням первопоселенцев Русского Севера, Н.А. Богоявленский указывает, что настоящим бичом могли быть болезни от недостатка питания, и одно из первых мест занимала цинга. В голодные годы из-за сурового климата хлеб не созревал и оставался на корню зимовать под снегом. Из-за употребления людьми такого перезимовавшего под снегом зерна возникали жесточайшие эпидемии алиментарно-токсической алейкии – септической ангины. Народ называл эту болезнь «горляной жабой». Другой вид патологии вызывался употреблением в пищу зерна, заражённого спорыньёй. В летописях она носит название «коркота», «корча», «корчета» по аналогии с сопровождавшими отравление судорогами.

В исследованиях истории медицины Древней Руси наряду с археологическими источниками используются церковные жития, патерики и другие источники религиозного содержания, где можно встретить множество любопытных и неожиданных свидетельств, касающихся рассматриваемого вопроса. Эти источники весьма разнообразны. Тут и литературные произведения, и летописные памятники, и актовые материалы, и сведения иностранных путешественников, и данные археологических исследований.

Основными источниками среди летописных сводов являются Лаврентьевская и Никоновская летописи, Независимый летописный свод XV века, Московский летописный свод. В них есть (хоть и редкие) данные о больных и болезнях, однако иногда такие упоминания оказываются вписанными в исторический контекст.

Другой группой источников являются записки иностранных путешественников: Ибн-Фадлана и Исаака Массы, Жака Моржерета и Адама Олеария, Сигизмунда Герберштайна и Джона Флетчера. Эти сведения представляют огромный интерес, но относиться к ним нужно с большой осторожностью. Особенного критического подхода они требуют по отношению к информации о болезнях и их лечении. К тому же не следует забывать, что большинство этих дневников описывает относительно поздний период – вторую половину XVI века и конец XVII века.

Целесообразно начать рассматривать историю древнерусской медицины с того, как понималась болезнь вообще. Без этого невозможно будет ответить на вопрос: каково место медицинских знаний в древнерусском обществе?

Можно предположить, что на Руси все болезни делились на две большие категории: те, которые можно было излечить при помощи медикаментов и простейших операций, и те, от которых избавлялись только при помощи религиозных обрядов. Такое деление весьма условно и, скорее всего, в таком виде не применялось самими древнерусскими людьми.

К первой категории могли относиться простуды, переломы, любые травмы, боевые ранения. Чаще всего причины этих болезней не надо было долго искать, так как они лежали на поверхности и были очевидны как самому больному, так и его окружению.

Ко второй категории болезней относились сложные случаи, которые, кроме как вмешательством божественной силы, объяснить было невозможно. Список таких болезней содержится в «Домострое»: «Исново Господь наставляя нас и направляя ко спасению, искушая, словно праведного и долготерпивого Иова, насылает на нас страдания и болезни, и тяжкие недуги, от духов лукавые мучения, огнивание тела, костям ломоту, отёк и опухоль на все члены, запор обоим проходам, и камень в почках, и килу, и тайных членов гниение, водянку и глухоту, слепоту и немоту, боли в желудке и страшную рвоту, и вниз на оба прохода, и кровь, и гной, и чахотку, и кашель, и боль в голове, и зубную боль, и грыжу, и подагру, чирии и сыпь, слабость и дрожание, желваки и бубоны, и парашу, и горб, шею, ноги и руки скрюченные, и косоглазие, и иные всякие тяжкие недуги – всё наказание по Божьему гневу». Для современного читателя этот список кажется странным, но таково было вѝдение средневекового церковного деятеля, отягощённое религиозным мировосприятием. При тогдашнем уровне развития знаний как самому составителю «Домостроя», так и его адресатам трудно было понять истинные причины указанных в нём болезней. В самом общем виде все заболевания, включённые во вторую категорию, в свою очередь делились на несколько видов.

Болезни как божье наказание. В церковных источниках этот мотив встречается наиболее часто, что совсем не удивительно. Относится он как к отдельным людям, так и к жителям целых городов, а иногда даже и регионов (это касается, в первую очередь, инфекционных болезней). При этом варианте события могли развиваться тремя путями.

Самый распространённый путь: больной получает болезнь как наказание, исправляется и выздоравливает. Второй путь: больной умирает, так и не осознав кары и не покаявшись. Третий путь развития болезни как божьего наказания — это случай, при котором больной ощущает кару, совершает при этом очистительные действия (например, постригается в монахи, жертвует своё имущество церкви), но всё равно либо умирает, либо остаётся калекой.

Как видно из приведённой «классификации», больной отдавал свою судьбу на откуп высшим силам и не получал никакой специальной помощи. Вовсе не удивительно, что в большинстве случаев за болезнью следовала смерть. Болезнь могла быть естественным завершением жизни, чаще всего так завершали свой земной путь праведники.

Крайне редкой ситуацией была такая, при которой болезнь расценивалась как наказание от людей. Несмотря на редкость, описания таких случаев можно найти в литературных источниках. В данном случае первое место занимает представление об опосредованном влиянии на болезнь и смерть человека порчи и сглаза.

Редко, но даже некоторые эпидемии объяснялись вмешательством человека. Так, эпидемия конца XIII века трактовалась летописцами как следствие чародейских действий татар, которые «взмеше сердце человеческое, мочаху во яд аспидном и пологаша в водах, и от сего воды вся во яд обратишася, и аще кто от них пияше, абие умираше; и от сего великий мор бысть по всей земли русской». К этой же категории относились и совсем уже экзотические причины, например, действия вампира.

Часто болезнь рассматривалась как происки дьявола или бесов. Эта трактовка болезни встречается нечасто и связана, в первую очередь, с психическими заболеваниями.

Но самым редким случаем трактовки болезни была оценка заболевания как следствия естественных причин: скученности людей, отсутствия качественной пищи и чистой воды, воздействия неблагоприятных факторов среды.

Рассмотрев взгляды древнерусских людей на причины болезней, нужно перейти к способам лечения заболеваний. В самом общем виде в целительских практиках Древней Руси можно выделить три основных направления: православные исцеляющие практики (монастырская медицина), житейская магия, связанная преимущественно со знахарством, и собственно медицинская практика (светская медицина), основанная на гиппократовой медицине, переработанной западноевропейскими врачами.

Начнём с народной медицины как самого древнего и наиболее эмпирического метода.

Вплоть до второй половины XIX столетия, то есть на протяжении почти всей истории русского народа, народная медицина оставалась единственным доступным средством поддержания здоровья людей. Как справедливо отмечал в своей лекции профессор Н.П. Загоскин, «доступной для народных масс врачебной помощи в нашем Отечестве не существовало вплоть до введения земских учреждений и тесно связанного с ним возникновения земской медицины». И, тем не менее, профессия врача или лекаря существовала на Руси, очевидно, очень давно. Так, среди экспонатов Государственного исторического музея в Москве есть страница одного из монастырских уставов XII века, где написано: «Надо, чтобы был или свой врач, или всегда живущий в монастыре. В случае внезапного недуга, требующего скорого лечения, – беда, если врач не придёт тотчас получить нужное».

И это утверждение вполне соответствовало истине. В России государственная забота о народном здравии появилась достаточно поздно. До конца XVII века у нас существовало лишь «государево» врачебное дело для заботы о здоровье царской семьи и высших служилых чинов, причём первая аптека на Руси – «государева аптека» – была организована в Кремле лишь в 1581 году, оставаясь единственной аптекой во всей стране на протяжении нескольких десятилетий. Со времён Петра I в России стала развиваться чиновно-бюрократическая медицина, доступная привилегированным слоям населения. И только земская медицина, появившаяся после земской реформы 1864 года, сделала первые конкретные шаги к общенародности и общедоступности врачебной помощи.

В знаменитой «Русской правде», древнейшем из дошедших до нас своде русских законов, можно встретить сведения о народных врачевателях, которых в этом документе называют лечцами. Свои врачебные знания лечцы передавали из поколенья в поколенье, от отца к сыну, образуя так называемые «семейные школы».

В своей врачебной практике лечцы применяли средства растительного, животного и минерального происхождения. Так, большой популярностью в народе пользовались средства, приготовленные из растительного сырья: полыни, крапивы, подорожника, багульника, бодяги, цвета липы, листьев берёзы, коры ясеня, можжевеловых ягод, лука, чеснока, хрена, берёзового сока и многого другого. Среди лекарств животного происхождения следует обратить внимание на мёд, печень трески, кобылье молоко и па̀нты оленя.

Высокоэффективными были вещества минерального происхождения. Например, при болях в животе применяли внутрь растёртый в порошок камень хризолит. Были известны целебные свойства уксуса и медного купороса, скипидара (живицы) и селитры, «серного камня» и мышьяка, серебра, ртути, сурьмы и других минералов. Также русский народ издавна знал о целебных свойствах «кислой воды». Её древнерусское название «Нарзан», сохранилось до настоящего времени и в переводе означает «богатырь-вода».

За советом и помощью к народным целителям обращались и простые люди, и великие князья. Согласно легендам, именно странствующие целители – калики перехожие – исцелили русского богатыря Илью Муромца, который тридцать лет и три года «сиднем сидел» в селе Карачарове.

Иллюстрация к былине об Илье Муромце — эпизод с Ильёй и каликами перехожими. Останки человека которого ассоциируют с былинным богатырём покоятся в Киево-Печерской лавре, и несут на себе следы серьёзной прижизненной деформации позвоночника.

Иллюстрация к былине об Илье Муромце — эпизод с Ильёй и каликами перехожими. Останки человека которого ассоциируют с былинным богатырём покоятся в Киево-Печерской лавре, и несут на себе следы серьёзной прижизненной деформации позвоночника.

Многовековой опыт народных целителей обобщён в многочисленных травниках и целебниках, которые были составлены, в основном, после принятия на Руси христианства и широкого распространения грамотности. До настоящего времени дошло примерно двести пятьдесят различных древнерусских травников и лечебников. В них содержится описание средств и приёмов русского народного врачевания времён христианской Руси и более древнего, языческого, периода русской истории. К сожалению, большинство таких травников не имеют иллюстраций, и при их чтении сложно понять, о каком растении идёт речь.

По этой причине лечебники и травники не могли служить учебником для человека, желающего самостоятельно изучить лечебную премудрость. Даже для того, чтобы опознать нужное растение, мало прочитать текст. Словесные описания некоторых растений настолько общи, а иногда и причудливы, что не позволяют опознать эти растения в поле: «Есть трава ряска, растёт кустиками, маленькая, синеватая. По земле тянется». Или «есть трава осот…, кто её знает, такой человек талант на земле отыщет. Растёт она красивая, светлая, листочки кругленькие, будто денежки, высотою в пядь, цветом разная. А растет та трава кустами по плодородным местам на опушках; та трава кому покажется, а кому и нет…». Даже при наличии рисунков (а, как было сказано выше, это, скорее, исключение, нежели правило), такие травы опознать было довольно трудно – слишком уж схематическими и общими были эти рисунки и далеко не всегда позволяли узнать нужную траву. Нужно понимать, что рисунки для травников выполняли со слов знахаря художники, а подчас даже подмастерья, которые, если и видели это растение, то в высушенном виде. Таким образом, рисунок превращался в аналог пословицы «Слепой видел, как немой рассказывал, что глухой слышал».

Любопытными являются обнаруживаемые в некоторых источниках точки соприкосновения «классической» медицины и народной. Наиболее чётко это прослеживается в фармакопее. Известны различные документы, связанные, вероятнее всего, с деятельностью Аптекарского приказа, где описывается состав лекарств. Примечательно, что в этих описях названия исходного сырья даются вперемешку на русском и латинском языках (естественно, с русской транскрипцией). Лекарства эти в основном имели растительное происхождение, причём некоторые из них издавна применялись в народной медицине (мята, корень девясила, проскурник, подорожник и другие).

Отношение к народной медицине в обществе после принятия христианства тоже не было однозначным, многие отцы церкви рассматривали народных знахарей как носителей языческой или чернокнижной премудрости и всячески старались уберечь свою паству от их услуг. В ряде случаев дело доходило до конфронтации, которая заканчивалась горящими срубами и мёрзлыми ямами. Так что народная медицина через некоторый отрезок времени практически полностью потеряла ту группу людей, которая могла бы заниматься ею «профессионально», и ушла непосредственно в народ, где быстро обросла поверьями и сохранила лишь малую основу от того объёма знаний, который успела накопить за свою историю.

От народной медицины перейдём к рассмотрению её антагониста – монастырской, или христианской медицине. Эта форма медицинской помощи стала развиваться только после принятия христианства. Но стоит рассказать подробнее, насколько этот вариант оказания помощи имеет отношение к медицинским знаниям. Например, исследователь древнерусской медицины Н.Я. Новомбергский утверждает: «Что касается монахов-врачевателей…, то они предпочитали молитву, святую воду с крестов и мощей всяким другим целебным средствам».

Первые сведения о монастырской больнице Киево-Печерской лавры приведены в «Киево-Печерском патерике» и относятся к 1060-м гг.

Со всей Руси в Киево-Печерскую лавру приходили раненые и больные «заразительными», нервными, психическими и другими заболеваниями. Многие страдальцы находили там исцеление. Для тяжёлых больных при монастыре были организованы специальные помещения, где постоянно дежурили монахи, ухаживающие за больными. Тяжелобольных нередко постригали в монахи. О нескольких монахах-подвижниках, прославившихся своим врачебным искусством, сообщает нам «Киево-Печерский патерик».

Первым среди них упоминается «пречудный лечец Антоний» (983 – 1073 г.г.) – основатель Киево-Печерской лавры, практиковавший ранее в Афонском монастыре в Византии, где постиг основы врачебных знаний. Он лично ухаживал за больными, которых лечил, сам подавал им исцелявшее их «зелье».

Пречудный лечец Антоний — один из основателей Киево-Печерской лавры.

Пречудный лечец Антоний — один из основателей Киево-Печерской лавры.

Вторым хроники отмечают «преподобного Алимпия» (XI в.). Он излечивал прокажённых, которых не могли вылечить «волхвы и неверные люди». Как уже отмечалось, Алимпий был талантливым художником-иконописцем и нередко с большим успехом использовал некоторые иконописные краски в качестве мазей при лечении заболеваний кожи. Принимая во внимание, что краски для иконописи составлялись на основе природных минералов, можно предположить, что в их состав входили вещества с антисептическим и противовоспалительным эффектом. А масло, на котором эти краски разводили, позволяло наносить их на кожу и способствовало всасыванию.

Преподобный Алимпий 1065 или 1070 — 1114 гг.

Преподобный Алимпий 1065 или 1070 — 1114 гг.

Сама процедура лечения воспринималась участниками как реставрация иконы. Так, в одной из легенд рассказывается, как Алимпий исцелил больного проказой, смазав его струпья теми же красками, с которыми работал. Как сообщает «Киево-Печерский патерик», «придав прокажённому прежний вид и благообразие». После такой «реставрации» Алимпий причастил больного и дал ему умыться водой, которой умываются священники после литургии. На этом лечение завершилось.

Агапит Печерский XI в. — 1095 г реконструкция облика по костным останкам.

Агапит Печерский XI в. — 1095 г реконструкция облика по костным останкам.

Третьим и особенно славным врачевателем Киево-Печерской лавры назван «святой блаженный Агапит» (умер в 1095 г.). Он был ближайшим учеником Антония, бесплатно лечил и обитателей монастыря, и мирян, сам готовил лекарства, ухаживал за больными и пользовался большой известностью в народе. Согласно легенде, однажды он исцелил внука Ярослава Мудрого, черниговского князя Владимира Всеволодовича, который стал известен как Владимир Мономах и княжил в Киеве с 1113г. по 1125г. Потеряв надежду на исцеление, князь Владимир попросил преподобного Агапита прийти к нему. Однако Агапит, не выходивший за пределы Лавры и лечивший только на территории обители, наотрез отказался исполнять волю князя. «Если я пойду из монастыря для князя, – ответил он, – то должен буду это делать и для простых людей». Но, тем не менее, монах послал князю своего «зелья», от которого Владимир быстро поправился. После выздоровления князь пожелал щедро вознаградить своего исцелителя и послал Агапиту богатые дары. «О, чадо моё, – сказал посланнику Агапит, – я никогда и ни от кого не брал даров за лечение». И только после настоятельных просьб князя Агапит принял дары, но раздал их нищим. «И услышали в городе, что в монастыре есть некий лечец, и многие больные приходили к нему и выздоравливали».

Из уже упоминавшегося выше «Патерика Киево-Печерской лавры» мы узнаём, что насельники монастыря использовали для лечения буквально всё, что было под рукой. Агапит давал в качестве лекарства еду – ту, что ел сам, предварительно сотворив над этим, как он сам говорил, «зельем» молитву.

Необходимо добавить, что в стандартный набор «лекарств», предназначенных для облегчения страданий больного, входили атрибуты, использовавшиеся в главном моменте богослужений – Причастии. Прежде всего, это миро. Как лекарственный препарат, миро часто упоминается в различных патериках в числе правильных «лекарств». Многие историки медицины пытаются объяснить терапевтические эффекты мира его природными свойствами, однако для человека того времени этот фактор едва ли являлся значимым. Миро воспринималось как сакральная субстанция, наделённая божественной силой, и его действие могло быть реализовано только в контексте православного ритуала.

Монастырская больница.

Монастырская больница.

Но самым эффективным и популярным средством, с точки зрения православного человека, была святая вода. Способы её применения могли быть различными: ею смачивали больные места, обливались ею и пили.

Особое место в контексте монастырской медицины занимали священные предметы: кресты, мощи святых, иконы и предметы, связанные с православными (иногда легендарными) личностями.

Важную роль играли нетленные мощи. Их использовали двояко: прикладывались к ним больным местом или использовали благотворные истечения (благоухания), происходившие от мощей. Можно предположить, что культ нетленных мощей в христианстве имеет тесную связь с древней алхимической традицией использования в лечебных целях как частей египетских мумий, так и бальзамирующего их состава.

«Киево-Печерский патерик», содержит первые конкретные сведения о врачебной этике на Руси XI – XII столетий: лечец должен был быть образцом человеколюбия вплоть до самопожертвования. Ради больного он должен был выполнять самые чёрные работы, быть терпимым и сердечным по отношению к нему, делать всё, что в его силах, для излечения больного и не заботиться о личном обогащении и профессиональном тщеславии. В этот период русской истории лечецы-монахи пользовались большим уважением. Многие из них впоследствии были канонизированы.

Монастырская больница, иллюстрация из Лицевого летописного свода

Монастырская больница, иллюстрация из Лицевого летописного свода

Необходимо понимать одно очевидное, но часто забываемое обстоятельство: исцеление, согласно трактовке церкви, было возможно только при наличии твёрдой веры. Если больной не исцелился, то его вера объявлялась недостаточно крепкой.

Обрядовое православное лечение было разным по степени участия в нём врачующего и больного. Весьма условно можно выделить несколько типов такого лечения:

  1. Больной не предпринимает никаких действий, всё совершает целитель.

2. В лечении больной и целитель принимают равное участие.

3. Своим исцелением занимается сам больной.

Таким образом, можно сделать заключение, что монастырская медицина сводилась в основном не к лечебным мероприятиям и образованию больниц в современном понимании этого слова, а к организации приюта для заболевших и проведению сугубо религиозных ритуалов. В своей деятельности монастырские врачеватели опирались не на научный метод, а на религиозную картину мира, в которой основное место занимали концепция предопределения и деятельность врачевателя. Таким образом, лечение сводилось не к облегчению страданий больного, а к выполнению неких сакральных действий, направленных на изменение «планов бытия».

Теперь от монастырской медицины перейдём к светской.

Работы по древнерусской медицине показывают, что история русских медиков началась как минимум в X веке. Считается, что первыми врачами были волхвы. После принятия христианства из Византии на Русь пришли греческие книги, среди которых, возможно, были и книги по медицине.

Между представителями разных направлений врачевания шла упорная борьба. Светские (мирские) врачи не занимались монастырской медициной и языческим знахарством, а набирающая силу монастырская медицина конкурировала со светской и активно боролась с языческим врачеванием. Необходимо отметить, что служители христианской религии считали врачебное дело предметом попечительства исключительно церкви. В то же время они признавали силу языческих культов и языческого врачевания, считали врачей-иноверцев и язычников служителями дьявола. Со временем в крещёной Руси «ведовство» и «волхвование» были возведены в степень наказуемого антирелигиозного преступления. Христианство вступило в борьбу с могущественным язычеством и языческим врачеванием. Волхвов и кудесников преследовали за "зельнечество" и «ведовство» вплоть до сожжения на костре. Так было в Новгороде в 1227 году, когда духовенство предало огню четырёх волхвов.

Однако светская медицина не собиралась сдавать своих позиций, и благодаря значительному объёму документов, посвящённых жизни двора русских князей, до нас дошло значительное количество примеров деятельности не только врачей-иноземцев и иноверцев, но и мирских специалистов.

Пожалуй, самое первое свидетельство о попытке применения научной методики лечения заболевания в ранний период истории Древней Руси зафиксировано в XI веке применительно к Киевскому князю Святославу, которому удалили опухоль (по предположению М.Б. Мирского, гранулёму). Операция оказалась неуспешной – пациент скончался. Кто выполнял эту операцию, на что ориентировался, к сожалению, неизвестно.

В более поздний период (XV век) довольно часто описываются случаи внезапных заболеваний церковных и светских сановников. Чаще всего эти болезни заканчивались смертью больного, если не считать «чудесного исцеления». Рассмотрим некоторые случаи.

В 1441 году странной болезнью заболел князь Юрий Дмитриевич Красный. Летопись подробным образом описывает симптомы заболевания князя: глухота, боль, «двигающаяся» по всему телу, невозможность есть и спать. Что же предпринимает князь? Он не желает лечиться, но немедленно решает принять Святое Причастие. Однако причаститься у князя не получается, потому что во время совершения таинства, у него началось сильное носовое кровотечение. Единственное, чем смог помочь князю его духовник Осия, – «заткнуть бумашкою ноздри его». Вскоре князю стало лучше, но через несколько часов он скончался.

К 1462 году относится случай, связанный с великим князем Московским Василием II, который предпочитал заниматься самолечением. Для облегчения болей от «сухотной болезни» он приказал поджечь у себя на спине трут. Летопись особо отмечает, что жена великого князя была против этих чрезвычайных мер, однако сам князь оказался непреклонен. Это оказалось последним врачебным опытом Василия II – после подобного «лечебного огня» он скончался. Очевидно, что никаких врачей при дворе великого князя не было, а если они и существовали, то их положение было весьма низким, и авторитетом они явно не пользовались.

В мае 1467 года от «смертельного зелия» умирает Мария, жена великого князя Ивана Васильевича. Летописец отмечает характерный симптом – сильный отёк всего тела.

Ни один источник до конца XV века не говорит об обращении великих князей и других государственных сановников к врачам, за исключением уже упоминавшегося князя Святослава. Однако отсутствие достоверных сведений о врачах с лихвой компенсируется сведениями о людях, занимавшихся совершенно противоположной врачеванию деятельностью. Так, например, в 1453 году в Новгороде был отравлен Дмитрий Шемяка. Организовал это дьяк Стефан Бородатый, а злодеяние осуществил подкупленный повар. Об изощрённых способах отравления свидетельствует и упоминавшееся выше убийство жены Ивана III в 1467 году: великая княжна носила отравленный пояс, подаренный одним из приближённых, который и стал причиной её смерти. Несомненно, это ценные свидетельства, говорящие о наличии в Московском великом княжестве умельцев в области химической обработки веществ.

Ситуация со светскими врачами начинает меняться только во второй половине XV века, когда ко двору московских великих князей начинают приглашать иноземных врачей. Однако говорить о внедрении медицины в общественную жизнь Руси, о повышении статуса и роли врача всё равно не приходится.

Интерес представляет случай лекаря Леона. Он, как было написано в летописи, «родом немец», однако из параллельных источников известно другое его имя – Лейба Жидовин. Он приехал из Венеции по приглашению Ивана III. Леон обещал вылечить великокняжеского сына Ивана Молодого, обрекая себя в случае неудачи на смертную князь. Но в ходе лечения больной умер, и великий князь исполнил условие: после сыновних сорочин лекарю Леону отсекли голову на льду Москвы-реки.

На правой части иллюстрации изображена казнь Леона Жидовина на льду Москвы-реки. Источник указан неверно — иллюстрация взята из Лицевого летописного свода.

На правой части иллюстрации изображена казнь Леона Жидовина на льду Москвы-реки. Источник указан неверно — иллюстрация взята из Лицевого летописного свода.

Стоит добавить, что летописец с большим подозрением описал сам процесс лечения, при этом он прямо обвинил Леона в том, что именно его лечение привело к смерти великого князя Ивана Ивановича: «И начал его лекарь лечить: зелье пить давал ему и жёг банками стеклянными по телу, вливал горячую воду, и от того ему ещё тяжелее стало, и умер».

Болезнь великого князя фигурирует в источниках как «камчуга в ногах». Современные исследователи предположили, что изначально Леон поставил князю неверный диагноз, что, впрочем, неудивительно при уровне европейской медицины того времени. Леон лечил князя от подагры, а тот, возможно, страдал от ревматического поражения суставов и клапанного аппарата сердца, которое привело к сердечной недостаточности и довольно быстрой смерти. Разумеется, лечение не могло дать никаких положительных результатов. Кроме того, Л.В. Столярова и П.В. Белоусов довольно аргументированно доказали, что предположение о сознательном убийстве Леоном Ивана Молодого (якобы по заказу Софьи Палеолог) вряд ли имеет под собой серьёзные основания. Болезнь Ивана Молодого, очевидно, длилась не один месяц (вероятнее всего, несколько лет). Врач Леон начал лечить князя поздно и при всём желании уже не мог ничем ему помочь.

Также известна история, произошедшая в 1483 году с другим лекарем великого князя Московского Ивана III – Антоном, который отравил князя Каракучу за то, что тот насмехался над ним. Великий князь не стал заступаться за своего лекаря, а выдал сыну Каракучи, который после истязаний Антона захотел ещё получить с князя и «выход» за лекаря. Иван III отказался платить, и Антон был зарезан, «как овца».

Два этих случая показывают небольшое количество врачей и их низкий социальный статус.

К XVI веку оформляется довольно безразличное отношение Русской Православной церкви к светским врачам. Иногда высказывания церковных иерархов о врачах и их деятельности напоминает, скорее, некие обязательные, но ничего не значащие формулы. Так, в Житии преподобного Иосифа Волоцкого отмечено, что «нет вреда от врачебного искусства». Напротив, московский митрополит Даниил призывает не оказывать профессиональной помощи больным. Впрочем, этот пассаж у митрополита, носил, скорее, назидательный характер, так как в образе больных выступали члены общества, отошедшие от христианских моральных норм, то есть, по мнению патриарха, больные духовно, а не телесно.

Ситуация начинает изменяться в царствование Ивана Грозного, при дворе которого врачей становится больше, да и отношение к медицине в целом начинает меняться к лучшему. Иван IV отдавал предпочтение английским медикам. К 1567 году относится одна из его первых просьб к Елизавете I об отправке в Московское княжество в числе инженеров и специалистов по горному делу «доктора и аптекаря». Вероятно, в этот период в Россию приезжает врач Рейлонльдс, однако его роль в становлении медицины на Руси вряд ли существенна, ведь весной 1568 года Рейнольдс уже возвращается в Англию.

После Рейнольдса при дворе Ивана Грозного служил доктор Якоби, но его положение было неопределённым и странным. Деятельность доктора ограничивалась царским двором, но и внутри двора для него существовали некоторые ограничения. Так, при известии о смерти сына Ивана Грозного – Ивана Ивановича – Елизавета I оставила такую запись: «Благоволит её величество воспользоваться случаем спросить при этом, где был во время болезни этого сына доктор Якоби, её лекарь, которого она рекомендовала царю, и как могло случиться, что он не был ранее допущен в присутствии царя, так как по великому его искусству в его науке можно предполагать, что он спас бы сказанного царского сына». Из этого видно, что при дворе в то время находился только один английский лекарь, но и он не был допущен к лечению Ивана Ивановича, по официальной версии, искалеченного собственным отцом. В таком случае, причина в отказе от помощи доктора Якоби очевидна – царь не хотел широкой огласки этого случая, но это неизбежно произошло бы после возвращения Якоби в Англию. Однако причины смерти Ивана Ивановича остаются невыясненными. Ряд иностранных авторов, таких как папский легат Антонио Пассевино и голландский путешественник Исаак Масса, в своих записках однозначно указывают на вину Ивана Грозного, в то время как другие, например, француз на русской службе Жак Маржерет утверждает обратное. В 1963 году состоялась экспертиза костных останков Ивана Ивановича, покоившихся в Архангельском соборе Московского Кремля, которые выявили 32-кратное превышение концентрации мышьяка, свинца и ртути. К сожалению, костные останки черепа практически не сохранились, поэтому ни восстановить внешность царевича, ни оценить наличие травматических изменений, которые могли привести к смерти, не удалось. Так что вопрос о том, от чего скончался сын Ивана Грозного и почему к его лечению не был допущен доктор Якоби, остаётся открытым.

Тем не менее, Якоби задержался при дворе русского царя. В документах его имя можно встретить ещё в 1584 году, но складывается ощущение, что доктор Якоби, выполнял, скорее, посреднические функции между английскими посланниками и царским двором.

Из этих упоминаний об английских врачах при дворе последних Рюриковичей, складывается впечатление, что собственно врачебной деятельностью эти доктора почти не занимались, по крайней мере, их работа никак не сказалась на состоянии здоровья царей и их приближённых.

Оказывается, иностранные врачи XVI века, в силу своего неопределённого положения при дворе, были скорее дипломатическими посланниками и наблюдателями, собиравшими информацию о России. Однако есть одно любопытное исключение: известный астролог и врач Елисей Бромелий, судя по источникам, практически не занимался лечением, но в круг его обязанностей входило устранение врагов царя.

Как же складывалась ситуация с медициной у простого народа, не имевшего прямого отношения к княжескому или царскому двору?

Самое раннее упоминание о специфических врачебных манипуляциях относится к 1525 году и связано с Новгородом: «Пятой Добрынин сын, Неклюдов человек… окупил государю своему Неклюду и его детям у Ивана и Назарьева сына с Городенского погоста сына его Дмитриевца кровопуска в полницу, а дал на нём три рубли московскую». Согласно этому документу, Иван Назарьев продал своего сына Дмитрия, владеющего навыками «кровопуска», за три рубля. Примечательно, что Назарьевы были не городскими жителями, но, очевидно, жили в Городенском погосте Водской пятины. Факт продажи «кровопуска» своим отцом весьма наглядно свидетельствует о низком социальном статусе Дмитрия.

Имеется довольно значительное количество аналогичных свидетельств о работе людей, выполнявших специфические врачебные манипуляции. Это «кровопуски», «рудомёты» и «зубоволоки», но практически вся информация об их деятельности сводится к стоимости услуг лекарей и констатации самого факта их существования в средневековом русском городе.

Таким образом, говорить о большом количестве лекарей в Древней Руси нельзя, хотя география распространения специальностей довольно обширна. Это роднит ситуацию на Руси с положением дел врачей в Средневековой Европе.

Однако появляется вопрос: где получали свое образование русские лекари и кровопускатели? Он чрезвычайно сложен для ответа. Точно не в европейских университетах и даже не в лекарских школах, потому что таковых в русских землях не было. Очевидно, лекари, кровопуски, «рудомёты», «зубоволоки» и коновалы учились своему ремеслу непосредственно на практике или в семейном кругу.

Согласно переписной книге 1620 года, в Москве имелся всего один человек, который мог назвать себя лекарем. Это Олферий Олферьев. Он проживал на Казённой улице, недалеко от церкви Св. Евпала. Олферий Олферьев – довольно известная личность, упоминавшаяся в актовых материалах первой полвины XVII века как лекарь, в 1632 году служивший в Аптекарском приказе в числе других врачей-иноземцев. В историко-медицинской литературе Олферьев упоминается как единственный «общедоступный» лекарь в Москве. Вероятно, так оно и было – остальные иностранные лекари, жившие в то время в столице, обслуживали только царский двор.

Но настоящее проникновение в русское общество светская медицина начала через войско. Прежде всего, это связано с относительной высокой эффективностью деятельности иностранных военных врачей. Вторая причина более спорна в свете изложенных соображений, связанных с отношением к происхождению болезни в русском обществе. Ранения, полученные на поле боя, в представлениях воинов не являлись непосредственной божьей карой и являлись, скорее, происками врагов. Поэтому у русского человека не было чувства вины за полученную рану, наоборот, ранение воспринималось как «страдание за царя». Соответственно, лечение понималось как не просто возможное, а необходимое действие. При этом лечение на основе рациональной, но не обрядовой медицины. Иначе говоря, считалось, что болезнь от человека вполне может вылечить человек.

Первое содержавшееся на государственные средства медицинское учреждение было открыто в Москве в 1678 году. В августе этого года во время упорных боёв под осаждённым Чигириным среди русских солдат было много раненых, а также больных «прилипчивыми болезнями». Когда в конце сентября 1678 года они добрались до Москвы, было приказано «раненых и больных солдатского строю начальных людей и рядовых солдат лечить на Рязанском подворье; и которые будут приходить и стоять в том подворье начальных людей бездомовных и солдат, и тех поить и кормить, и о том послать во дворец память». В октябре в Аптекарский приказ прислана «роспись раненых и больных». По этой росписи их оказалось 796 человек, «и на Рязанском подворье тем раненым в палатах не уместиться».

Указ 11 октября 1678 года устанавливал для ходячих раненых солдат нечто вроде временной амбулатории, где они и врачи получали казённое довольствие. Кроме амбулатории, другим указом того же года предписано было открыть на Арбате временную больницу для солдат, страдающих «прилипчивыми болезнями», кровавым поносом и «опухолью» (вероятно, имеется в виду цинга). Врачами в больницу были назначены Лаврентий Блюментрост и Андрей Кельдерман. В целях профилактики этим врачам запрещено было посещать не только царский дворец, но и расположенную в Кремле Верхнюю (дворцовую) аптеку. Рецепты, написанные ими, должны были поступать в Новую аптеку на Верхней Варварке у Кресца. Кельдерману предписывалось: «А буде в которых стрельцах болезни прилипчивые – велеть ему о том извещать; а известы писать в Новой аптеке, а в Верхнюю аптеку ему в то время не ходить».

Постепенно пробивала себе путь и мысль о необходимости открытия в Москве постоянной больницы. В 1682 году издан указ об учреждении больницы «на Гранатном дворе у Никитских ворот» и богадельни «болящим, бродящим и лежащим нищим» в Знаменском монастыре. Значительный интерес представляет вопрос об использовании химических средств для лечения или профилактики заболеваний в Древней Руси. До настоящего времени этот вопрос остаётся открытым, так как нет ни одного упоминания о подобных практиках в доступных источниках. Имеющиеся лечебники часто представляют собой некую идеальную картину без какой-либо конкретики. Однако об использовании отдельных соединений можно судить по данным археологии.

Известно, что в 1843 году в Московском Кремле были найдены два сосуда, в одном из которых сохранились грамоты конца XIV века, а в другом – ртуть. Для чего предназначался этот химический элемент, точно сказать невозможно, однако в совокупности с другими данными (прежде всего, довольно подробными исследованиями костных останков людей, похороненных в кремлёвском некрополе) можно предположить, что ртуть (наряду с соединениями мышьяка и свинца) использовали для создания косметических средств, лекарств и, возможно, при бальзамировании тел августейших особ. Проведённые исследования показали, что в костных останках лиц, близких к царскому двору, или просто состоятельных членов древнерусского общества процент содержания свинца, мышьяка и ртути гораздо выше, чем в останках московских обывателей. Примечательно, что следы хронических отравлений мышьяком выявлены на коже и слизистых оболочках верхних дыхательных путей, что свидетельствует не только о наружном, но и о внутреннем применении соединений мышьяка.

Другим необычным лекарственным средством являлась нефть. В ранний период русской истории это вещество крайне редко фигурирует в источниках. Однако в более позднее время нефть всё чаще и чаще упоминается в связи с живописными работами и военным делом. Как лекарственное средство, оно начинает упоминаться в некоторых лечебниках со второй половины XVII века. О том, что нефть действительно использовалась в обычной медицинской практике, свидетельствует документ 1701 года. Это Указ Разрядного приказа о разрешении таванскому воеводе Ивану Апухтину выдавать нефть стрельцам и солдатам для профилактики и лечения цинги.

Тем не менее, обращаясь к русским актовым материалам конца XVI – середины XVII века, можно убедиться, что среди десятков английских, немецких, голландских фамилий врачей, служивших в Московском государстве, нет ни одной русской. Такое положение сохранялось почти до самого конца XVII века. Но кто же был первым русским врачом, тем самым человеком, от которого ведёт свой род вся русская медицинская школа?

Им стал Пётр Васильевич Постников. Это был первый русский доктор медицины, вернувшийся на родину с иноземным дипломом.

Единственное изображение Петра Постникова 1666 — 1703 первого русского врача.

Единственное изображение Петра Постникова 1666 — 1703 первого русского врача.

В 1701 году он был зачислен в Аптекарский приказ. Однако заниматься медициной и любимой им физиологией ему так и не удалось. Будучи весьма образованным человеком, он служил дипломатом в Голландии, Франции и Англии, контролировал обучение российских студентов за границей, закупал книги и хирургические инструменты. В Лейдене он посетил известного голландского анатома и врача Фредерика Рюйша, анатомическую коллекцию которого впоследствии приобрёл Пётр I. Но это, как говорится, совсем другая история.

Список использованной литературы:

  1. Бужилова А.П. «Homo sapiens. История болезни». Языки славянской культуры. М.: 2005.

2. Медведь А.Н. «Болезнь и больные в древней Руси: от «родомёта» до «дохтура»». Издательство Олега Абышко. СПб.: 2017.

3. Сорокина Т.С. «История медицины», издание 8-е. Издательский центр «Академия» М.: 2008.

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх