Невидимая рука рынка и прогресс

Алчные созидатели

В буржуазных агитках бизнесмены часто предстают в образе мудрых творцов-созидателей. Например, в романе той же Айн Рэнд таковыми являются металлургический магнат Хэнк Реарден и изобретатель Джон Голт. Первый из них придумал сверхпрочный чудо-сплав, а второй — не менее чудесный электродвигатель.

Хотя этими персонажами движут исключительно эгоистичные мотивы, их технологии несут благо всей человеческой цивилизации. Даже больше: именно стремление капиталистов к личной выгоде, по мнению Айн Рэнд, и двигает вперед прогресс.

Рассуждения понятны и, на первый взгляд, выглядят они вполне обоснованно. Вот только как все это работает в реальной жизни, а не в художественных романах?

Несколько лет назад канадские ученые из университета Альберты обнаружили вещества, которые позволяли в перспективе эффективно бороться с онкологическими заболеваниями. Ими оказались дихлорацетаты натрия и калия — копеечные препараты, которые обычно прописывают при нарушении обмена веществ. Во время экспериментов ученые смогли с их помощью разрушить раковые клетки молочной железы, мозга и легких, не причинив вреда здоровым клеткам.

Казалось бы: можно начинать масштабные испытания препаратов с последующим внедрением. Но…

Фармацевтические компании им не заинтересовались. Дело в том, что дихлорацетаты — это всем известные вещества, которые нельзя запатентовать. А раз нельзя запатентовать, значит и нельзя извлечь из них сверхприбыль. В результате открытие канадских ученых оказалось никому не нужным.

Получается, что именно то самое стремление к прибыли, которое, по мнению рыночников, должно двигать прогресс вперед, на деле превратилось в его тормоз. Почему? А потому, что этой прибылью кругозор капиталиста и ограничен. Все, что не имеет к ней отношения, воспринимается им как бессмысленный шум. И даже если в его руках вдруг окажется самая передовая технология, он выбросит ее как ненужный хлам, если по какой-то причине не сможет превратить ее в доход.

В результате за кормой свободного рынка оказываются тысячи открытий — слишком незначительных, слишком масштабных или слишком рискованных, чтобы вкладывать в них деньги. Каждое из них могло бы изменить этот мир к лучшему. Но прогресс сам по себе бизнесу не нужен: ему нужна только прибыль.

Ему не нужно и абстрактное всеобщее благо, о котором писал Адам Смит. Свои высокие технологии и ноу-хау капиталисты несут не людям вообще, а лишь покупателям. А это означает, что для большей части человечества «плоды прогресса» будут недоступны.

И черт с ними, с «умными домами», роботами-пылесосами и смартфонами — это лишь удобства, без которых вполне можно прожить. Но в мире есть вещи гораздо важнее. Например, здоровье.

Как вы думаете, сколько денег сегодня уходит на лечение СПИДа?

В нашей стране — это до 300 тысяч рублей в год на одного человека, причем большую часть этой суммы составляют лекарства. К примеру, 30 таблеток «эвиплеры» стоит 24 тысячи рублей, а 60 таблеток «презисты» — 25 тысяч. Это много и для России, и совсем уж нереально для нищей Африки, где ВИЧ-инфекция сегодня кипит и бушует.

Стоимость противовирусного препрата «Фузеон» в интернет-аптеке (2018 год)

С точки зрения общечеловеческой морали, эпидемия СПИДа — это пожар, который нужно срочно тушить всей планетой. Но для фармацевтических гигантов — это всего лишь очень выгодный бизнес. Все очень просто: чем больше в мире больных и чем дороже будут стоить препараты, тем больше прибыли в итоге получат производители лекарств. Полагаю, что сама чудовищность этого факта в немалой степени и провоцирует нынешних СПИД-диссидентов на их безумства.

Всеобщее благо, даруемое невидимой рукой, не более чем миф. Миллиарды людей навсегда останутся за пределами рыночного рая лишь потому, что родились не в той стране или, например, не в той семье. Рыночный рай — это частная собственность тех, кто сумел всеми правдами или неправдами прорваться к денежным потокам. А капиталистическое общество никогда не посягнет священную корову частной собственности: для него она важнее всеобщего блага, важнее науки и прогресса. Хотите пример?

В 1984 году в одном из карьеров Германии были обнаружены останки древнего лемура — дарвиния (Darwinius masillae). Дарвиний жил 47 миллионов лет назад, и его находка позволяла ученым лучше понять эволюцию приматов. Но вот незадача: в руки ученых древний лемур попал только через 20 лет. Просто археологи-любители, которые нашли дарвиния, разрезали находку на две части и продали ее в частные коллекции, где она и пребывала все эти годы. Предприимчивый владелец дарвиния потребовал у ученных миллион долларов.

Нам, воспитанным в советское время, коллекционирование кажется безобидной причудой. Собирает кто-то марки, открытки или модели автомобилей? Ну и на здоровье!

Но в капиталистических странах частные коллекции часто представляют собой огромные кладбища, где навеки похоронены тысячи бесценных произведений искусства, ископаемых животных и предметов древности.

Например, в одной только Англии археологи-любители ежегодно находят свыше 2 миллионов предметов, а сообщают лишь о 4% из них. Остальные находки оседают в закромах коллекционеров или просто выбрасываются, если ими никто не заинтересовался.

Клад серебряных украшений X в., найденный в Калужской области и выкупленный Новгородским музеем у частного лица. Фото П. Колосницына

Складывается абсолютно дикая ситуация: поколения ученых тратят годы на поиски даже мельчайших осколков прошлого. И в то же время тысячи плюшкиных тихо чахнут над своими коллекциями, даже не понимая истинного значения того, чем владеют.

Бытие определяет сознание. Когда же это бытие вращается исключительно вокруг прибыли, то прогресс, наука и всеобщее благо отходят на второй план. Свободный рынок старательно воспитывает в людях алчность и эгоизм, а вовсе не стремление к созиданию.

Знания как товар

В либеральных агитках свободный рынок подается чуть ли не как синоним просвещения. Мол, мудрые капиталисты несут всему миру свет знаний и противостоят ретроградам из тоталитарных обществ.

А что в реальности? А в реальности невидимая рука рынка превращает знания в очередной товар, дорогой и часто недоступный для большинства людей.

Одним из столпов современного капитализма является так называемое патентное право. Суть его в том, что любой желающий может «застолбить» за собой новую технологию, чтобы больше никто не имел права ею пользоваться и получать доход.

Да, для свободного рынка это действительно необходимый элемент. Ведь благодаря патенту бизнесмен может смело вкладывать деньги в исследования, не боясь, что кто-то воспользуется плодами этих трудов и оставит его без прибыли.

Но в том-то и дело, что человеческая цивилизация развивается именно за счет распространения новых знаний. И здесь патентное право становится серьезным препятствием на пути прогресса, принося его в жертву интересам одного класса.

Если бы патент просто запрещал копировать чужие технологии, это было бы еще полбеды. Проблема в том, что многие технические задачи имеют ограниченное число решений.

Например, если мы начнем думать, из чего лучше сделать нить для лампы накаливания, то, рано или поздно, остановимся на вольфраме. Все остальные варианты (как мы помним, Эдисон перебрал тысячи материалов) окажутся или неэффективными, или слишком дорогими. А потому многие производители, пытаясь улучшить свою продукцию, однажды натыкаются на чужие патенты, которые не дают им двигаться дальше.

Не удивительно, что современный мир постоянно сотрясают «патентные войны»: Rockstar Consortium против Google, Apple против Samsung, Oracle против Microsoft и. т. д. Производителю сегодня очень трудно запустить новый продукт, чтобы ненароком не вступить в чью-нибудь «интеллектуальную собственность».

Впрочем, все эти разборки между капиталистическими компаниями вполне ожидаемы. Однако патентное право умеет приобретать и более уродливые формы, такие как биопиратство и патентный троллинг.

Биопиратство — это получение патента на знания аборигенных культур, которыми люди пользовались с древних времен. Рассмотрим лишь пару примеров.

В Индии растет дерево Ним, которое местные жители веками использовали в своей народной медицине («Аюрведе»). Что не удивительно: компоненты Нима обладают мощным антигрибковым и противобактериальным эффектом, а заодно являются и неплохим природным инсектицидом.

Плоды дерева Ним

Долгие годы наивные индусы считали дерево Ним подарком от матушки-природы. Однако наступил день, и на этот подарок обратила внимание невидимая рука рынка.

В 1985 году компания Vikwood получила патент на пестициды из семян дерева Ним и через три года продала его фирме W. R. Grace and Company. А та, недолго думая, выдвинула иски против компаний, которые годами делали из дерева Ним пестициды, даже не догадываясь ни о каких патентах.

Такая же участь постигла катарантус розовый, растущий на острове Мадагаскар. Это растение обладает противоопухолевой активностью и тоже веками использовалось в народной медицине. Но однажды о нем узнала компания Eli Lilly and Company (та самая, которая подсадила американцев на «Прозак»). В результате сегодня препараты из катарантуса защищены патентом, принадлежащим этому фармацевтическому гиганту.

Катарантус розовый (Vinca rosea)

Биопиратство осуждается ООН, но по-прежнему популярно у химических и фармацевтических компаний. Еще бы! Ведь оно позволяет легко присваивать себе те знания, которые являются достоянием всего человечества.

Патентный троллинг — это еще одно детище современной патентной системы.

Суть этого «бизнеса» заключается в том, чтобы по дешевке скупать патенты у небольших или разорившихся компаний. Купленные патенты будут годами без дела лежать в сейфе, пока не представится подходящая возможность ими воспользоваться.

А такая возможность рано или поздно представится: как мы помним, многие технические задачи имеют ограниченное число решений. И тогда патентный тролль достает патент из сейфа и выкатывает огромный иск против какой-нибудь компании. Если ему повезет, то патент, купленный за считаные гроши, может одним махом принести ему сотни миллионов долларов.

Сегодня патентные тролли отнимают у компаний много времени и ресурсов, хотя все эти разборки часто выглядят полным абсурдом. Например, организация Gooseberry Natural Resources однажды обзавелась патентом на новостные интернет-сайты (!!!), а потом начала усиленно шантажировать крупные корпорации, вроде Yahoo.

По оценкам экспертов, ущерб, нанесенный патентными троллями за последние 20 лет, составил 500 миллиардов долларов. А это, разумеется, ударило и по простым покупателям.

А может патентное право хотя бы стимулирует науку?

Скорее наоборот. В настоящее время ученым приходится изрядно раскошеливаться, чтобы получить доступ к научным публикациям. Авторские права на них, как правило, принадлежат журналам и издательским корпорациям, которые делают на этом очень неплохой бизнес.

Например, журнал Cognition требует за подписку около 2000 долларов, а скачать одну статью у Elsevier (один из крупнейших научных издательских домов) стоит 28 долларов. Ученому же для работы требуются десятки и сотни таких статей (посмотрите, например, на список ссылок в конце какой-нибудь монографии).

В результате многие ученые, особенно из небогатых стран, оказываются отрезаны от важнейших источников информации. И это значит, что патентное право не стимулирует, а напротив — блокирует развитие науки. Оно фактически вынуждает ученых отказываться от своих исследований.

К счастью, сегодня у них еще есть возможность послать законы свободного рынка куда подальше и спокойно заниматься своим делом. Многие научные публикации можно бесплатно скачать в интернете, например, на портале Sci-Hub, созданном нашей соотечественницей Александрой Элбакян.

Естественно, деятельность таких сайтов порицается и капиталистической моралью, и законодательством капиталистических стран. Домен Sci-Hub был заблокирован в США, а Elsevier выдвинул против этого сайта иск на 17 миллионов долларов (удовлетворен американским судом). Также в травлю Александры Элбакян активно включились и российские либералы, что меня почему-то совсем не удивляет.

Итак, что же реально несет миру патентное право?

С одной стороны, оно приносит огромный доход владельцам компаний, помогая им выжать максимальную прибыль из своего продукта, а иногда и урвать «жирный кусок» на халяву.

С другой стороны, патентное право наносит огромный ущерб интеллектуальному потенциалу Земли. Оно препятствует распространению знаний и мешает человечеству умножать научную базу, которая и является главным фактором прогресса.

Да, благодаря интернету, у нас сегодня есть и бесплатные знания, и бесплатные технологии. Однако их создатели львиную долю времени и сил тратят на выживание в условиях свободного рынка. А потому Википедия, Sci-Hub и свободное ПО — это лишь малая часть того, что сегодня могло бы быть создано.

Прогресс и конкуренция

Адепты свободного рынка утверждают, что настоящий прогресс немыслим без конкуренции. По их мнению, капиталисты, яростно сражаясь за место под солнцем, вынуждены постоянно внедрять различные технические новинки, чтобы победить соперников. Следовательно, чем «кровопролитнее» будет война между ними, тем больше благ будет получать общество.

В таких рассуждениях либералы любят ссылаться на дикую природу, где ведется постоянная борьба за выживание.

Но в том-то и дело, что человека создала не конкуренция, а взаимовыручка (об этом свидетельствует и современные научные представления об эволюции). Научившись действовать сообща, мы смогли подняться над дикой природой и создать свою цивилизацию. Сообща мы сумели реализовать самые безумные мечты, вроде полетов в космос и расщепления атомов.

Стремление к кооперации — это то, что свойственно людям в первую очередь. И свободный рынок, с его законами взаимной борьбы, в наши дни стал главным препятствием на пути к совместной работе. А это, безусловно, сказывается и на развитии цивилизации.

Прогресс в капиталистическом мире — это весьма странное явление. Например, десятки лабораторий по всему миру тайком друг от друга трудятся над одними и теми же проектами. Обмен информацией мог бы значительно ускорить их работу и сэкономить драгоценные ресурсы. Но свободный рынок навеки превратил потенциальных соратников в непримиримых врагов (ведь именно это и означает политкорректный эвфемизм «конкуренты»).

Как вы, наверное, слышали, в последние годы усиленно ведется разработка квантового компьютера. Этим занимаются IBM, Microsoft, Alphabet, Intel, Google, D-Wave Systems, Alibaba (Китай) и десятки других компаний по всему миру. Каждая из них тратит на исследования миллионы долларов и привлекает для работы лучших специалистов.

Разработка ведется в обстановке строжайшей секретности, а сведения об успехах просачиваются в СМИ гомеопатическими дозами. И это понятно: тот, кто победит в этой гонке, захватит рынок и получит огромное преимущество перед остальными. А проигравшие… Что ж, им не повезло: скорее всего, их труд окажется напрасным.

«Холодильник» для квантового компьютера. Позволяет охлаждать его компоненты почти до абсолютного нуля

Вполне возможно, что в мире без конкуренции квантовый компьютер уже давно бы стал привычной для нас реальностью. Возможно, что нас бы ждал колоссальный прорыв и в области медицины, и в разработке ПО, и в создании новых материалов.

Ну, а пока, вместо реального прогресса, мы наблюдаем лишь бессмысленную рыночную бойню, в которой попусту сжигаются огромные трудовые и интеллектуальные ресурсы.

У этого противоборства есть и более «грязные» разновидности. Например, одним из самых распространенных сегодня видов конкурентной борьбы стала так называемая война стандартов.

Что это такое? Давайте представим, что некий условный разработчик софта создал свою операционную систему. Производителям компьютеров она понравилась, и они начали устанавливать ее по умолчанию на каждую продаваемую машину.

В этом случае создатели ОС получают крайне выгодную и фактически непоколебимую позицию на рынке. Ведь от их продукта будут полностью зависеть тысячи других разработчиков, которым придется писать программы специально под эту ОС. И даже если она станет неудобной, глючной и дорогой, она все равно будет оставаться неоспоримым стандартом в области ПО. Ни разработчики, ни пользователи уже никуда не денутся: они будут плакать, колоться, но продолжать есть этот кактус.

Сделать свою технологию общепринятым стандартом сегодня мечтают многие компании. Это дает им сверхприбыль, безопасность (конкуренты сразу отсеиваются) и полный контроль над своим рыночным сегментом. По сути, это одна из разновидностей монополии, на которую правительства предпочитают смотреть сквозь пальцы.

Войны стандартов явление отнюдь не новое. Самые первые из них начались еще в эпоху индустриальной революции, когда происходило повсеместное внедрение техники.

Например, очень масштабной в свое время стала «война токов», которая фактически велась между Эдисоном и Николой Тесла. Первый выступал за использование постоянного тока, а второй — переменного. В этом сражении, как мы знаем, победил переменный ток, однако и потребителям, и производителям во время этого конфликта приходилось совсем несладко.

Свои битвы велись и между виниловыми проигрывателями (45 оборотов в минуту против 33), и компьютерными разъемами, и телефонными зарядками, и даже фильтрами для воды.

Но самые жестокие войны стандартов ведутся в наши дни. Особенно своими «боевыми подвигами» прославилась компания Microsoft, которая активно использует стратегию Embrace, Extend, and Extinguish («Поддержать, надстроить и уничтожить»). Заметив какую-нибудь перспективную открытую технологию, компания присоединяется к ее поддержке, но постепенно начинает добавлять к ней различные проприетарные (несвободные) расширения.

Когда же ее вариант становится популярным, Microsoft отказывается от поддержки оригинального стандарта. В результате первоначальная технология загибается из-за своего отставания от нового лидера. Кстати, директор Microsoft Стив Балмер как-то раз сравнил открытое ПО, распространяемое по лицензии GPL (передача в общественную собственность) с раковой опухолью.

В результате этих войн вместо развития новых технологий возникает бессмысленное и неудобное для потребителя дублирование того, что уже есть. Адепты свободного рынка уверяют, что в итоге побеждает самая продвинутая технология. В действительности же войну стандартов обычно ведут не инженеры, а маркетологи. То есть, вся эта «военная стратегия» в основном сводится к манипуляции потребительским спросом.

Как видим, свободный рынок представляет собой огромную волчью стаю, где нет места сотрудничеству. Здесь каждый норовит вырвать у другого из пасти удачную технологию и присвоить себе то, что плохо лежит. А прогресс… Кому нужен этот прогресс, если есть прибыль?

Заключение

Вопреки либеральной пропаганде, фундаментальная наука сегодня существует главным образом за счет государства. Например, в тех же США она большей частью финансируется правительственными организациями (NIH и NSF).

При этом фанатики невидимой руки постоянно требуют от государства, чтобы оно прекратило «разбазаривать деньги налогоплательщиков». По их словам, свободный рынок будет заботиться о прогрессе более эффективно.

Но в этом случае за бортом мгновенно окажутся сотни направлений науки, которые капиталу просто не интересны. Капитал не умеет мечтать о звездах, и ему нет никакого дела до величия человечества. Интересы капитала — это приземленные технологии и косметические улучшения, которые направлены на получение быстрой прибыли и удовлетворение несложного потребительского спроса.

— Вау, теперь вы можете хранить свои фотографии в облаке! Вау, вы можете создавать свои плей-листы! А еще у нас появился новый дизайн с котиками! — именно так и выглядит прогресс, с точки зрения невидимой руки.

Что же касается глобальных и по-настоящему прорывных проектов, то к ним невидимая рука рынка равнодушна. Они не обещают капиталу быстрой прибыли. Они требуют от него огромных и рискованных вложений. Они требуют совместного труда сотен и тысяч предприятий, которые при этом должны забыть о какой бы то ни было конкуренции.

Для таких глобальных задач всегда, так или иначе, требуется воля государства. Даже США не доверили работу над своим Манхэттенским проектом невидимой руке. Чтобы скорее создать бомбу, американское правительство само собрало воедино инженеров, физиков и математиков. И этих людей объединило не стремление к прибыли, а государственная воля и сама идея реализации такого масштабного проекта.

Команда ученых Манхэттенского проекта

В результате Америка в кратчайшие сроки смогла создать невиданное по своей мощи оружие. Произошло бы это, если бы правительство сделало ставку на капитал? Сильно сомневаюсь.

Впрочем, после падения социалистического лагеря, глобальные проекты потеряли для современных государств актуальность.

Нет, что-то, конечно же, они делают. Например, сегодня ведется совместная работа над созданием термоядерного реактора. В ней участвуют Евросоюз, США, Россия, Китай и несколько других государств. На весь этот проект, который способен избавить человечество от энергетических проблем, было выделено 19 миллиардов евро.

Это много? Это в 27 раз меньше военного бюджета США за 2016 год, и чуть меньше той суммы, которую ежегодно тратят на свои исследования Microsoft и Apple. Рискну предположить, что «рыночным» странам этот термоядерный реактор не очень-то и нужен.

После повсеместного воцарения рынка наш мир фактически остался без будущего. Прибыль и конкуренция, которую боготворят либералы, усиленно сдерживают реальный прогресс, подменяя его убогой имитацией. Вместо прогресса, сегодня нас окружает куча красивых игрушек и роскошь виртуальных миров, выросших посреди всеобщей неприкаянности.