Почему закончил жизнь в одиночестве человек, ставший отцом для сотен детей-сирот: Василий Ершов и его «Муравейник»

Крестьянский сын

Василий Ершов появился на свет в селе Полетаево Пермской губернии в 1870 году. Семья была крайне бедной, а все 13 детей сызмальства были приучены к работе. Сам Василий поначалу присматривал за младшими детьми, а позже уже ходил в поле с отцом. Ему было лет девять, когда отец отдал паренька в школу, да вот учиться ему пришлось всего год. Как только он смог складывать буквы в слоги, а затем в слова, обучение было закончено, в семье нужны были рабочие руки. Василий стал подпаском, а старых пастух, с которым вместе трудился мальчонка, всё время говорил, что тому надо учиться и читать книги. После Василий стал учеником портного, а по вечерам стремглав мчался домой, чтобы снова уткнуться в книгу.




После службы в армии Василий Ершов вернулся домой с твёрдым желанием вырваться из нищеты и решил ехать на золотые прииски на Алтай. Правда, золота не нашёл, зато изучил сельское хозяйство, научился фотографировать, да и портновское мастерство освоил. А вот с семьёй ему не повезло. Молодая жена после потери ребёнка категорически отказалась иметь детей вообще, а желание Василия помогать беспризорникам не поощряла, хотя семья жила вовсе не бедно. Как напишет позже Василий Ершов, она жить хотела для себя и не понимала желания мужа делать что-то для людей.

Но Василий Ершов хотел обогреть сирот, особенно, оставшихся на улице. Правда, очень скоро он понял: нужна не разовая помощь таким детям, а системная.

Детский приют

Тогда-то и принял Василий Ершов судьбоносное решение создать приют. Место выбирал тщательно, и в селе Алтайском осенью 1909 года обзавёлся хорошей квартирой, а уже в начале года вместе с сестрой Татьяной взяли на воспитание сначала двоих сирот, а после ещё двоих. На двери квартиры появилась табличка «Детский приют В.С. Ершова».




В приют стали приводить и приносить детей, но всех принять там, конечно, не могли. Тем более, что никакого финансирования у него не было, все нужды покрывались тем, что мог выручить своим трудом Василий Степанович. Но он и детей потихоньку приучал трудиться, как когда-то отец учил его самого. Летом он водил своих подопечных в поля и однажды показал им, как трудятся муравьи, зимой не мёрзнут, да и не голодают, успевая делать запасы. И сказал детям: если будут они ему помогать, то у них тоже появится свой дом-общежитие. Вскоре на табличке приюта появилась надпись «Муравейник», и уже в 1914 году подвели новый дом под крышу.

Но уже шла Первая мировая война, и Василия Ершова снова призвали в армию. Он же не мог представить себе, на кого может оставить детвору. А потому в Бийск отправился вместе с ребятами, для которых снял комнаты. Время трудное было, и Ершов подкармливал детвору объедками с солдатского стола. Когда же война закончилась, Василий Степанович продолжил начатое дело.

«Муравейник»

Детей к Ершову приводили со всей округи, а в самом «Муравейнике» работа кипела. Василий Степанович сам сделал пруд, для чего болото осушил, а для ручья проложил новое русло. Потом он запустил в пруд карасей и лодку купил, на которой ребятишек катал. И велосипеды детям покупал, и лошадок деревянных. Да и одевал детей хорошо, при этом шил сам, воспитанниц его даже ершовскими барчатками называли, потому как одеты они были, как барские дети.




Ребят всех ремеслу учил. Они могли и в огороде управляться, и коров доить, и мастерить. Для малышей была отдельная группа – детский сад, где была своя воспитательница, а девочки старшие ей помогали. Дети же за труды свои получали зарплату. И за участие в конкурсах районных, и за работу в «Муравейнике».

Василий Степанович всё на счёт ребятам записывал, если же они что-то хотели себе купить или, к примеру, в кино сходить, то – на собственные деньги. Когда детвора выпускалась из приюта, то вся накопленная сумма им выдавалась, что было большим подспорьем для начала самостоятельной жизни. Да и делать они всё могли.

Забытое завещание

Среди воспитанников «Муравейника» не было известных людей, но все они выросли хорошими людьми, настоящими тружениками, врачами, учителями, инженерами, рабочими. 114 детей носили фамилию Ершова, потому что настоящую свою не помнили или не знали. Василия Ершова награждали грамотами, приглашали в комиссии, о нём писали в газетах. В те годы он после первых сердечных приступов и написал завещание, где просил после смерти свое тело кремировать и похоронить на территории «Муравейника» в саду, чтоб быть с детьми и после своей смерти. Его просьбу слушали на Алтайском райисполкоме 17 сентября 1932 года и даже вынесли решение её удовлетворить.




Когда же Василий Степанович стал в конце жизни болеть, то никак не мог придумать, кому оставить в управление своё беспокойное хозяйство. Правда, место заведующей детским приютом занял совсем чужой человек, заботящийся больше о выгоде, чем о детях. К тому времени коммуна Ершова стала получать финансирование, по 700 рублей в год на одного воспитанника. И заведующая, Зоя Поликарповна Устинова раздула штат сотрудников, а самого Ершова, который был инструктором по труду, и вовсе уволила. Его, конечно, восстановили, а за год до смерти отправили в Бийский дом персональных пенсионеров.




Якобы директор «Муравейника» так отомстил старику, критиковавшему его методы управления. Доживал свой век Василий Ершов, всю жизнь отдавший детям, в одиночестве, вдали от всего, что любил. Он приезжал в «Муравейник», но места ему там уже не было…

И о завещании создателя уникального детского дома, воспитанники которого называли Василия Степановича папой, в 1957 году уже никто не вспомнил. Похоронили его на кладбище в селе Алтайском. А «Муравейник» существует до сих пор, правда, называется он теперь «Алтайский центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, имени В.С.Ершова».