Главная загадка романа "Двадцать лет спустя", на которую автор, Александр Дюма, и не даёт ответа, оставляя решение на усмотрение читателя.
Спроси об этом восторженную поклонницу - ответит: "Ну как же... "виконт" - это "сын графа", а Рауль - сын графа де Ля Фер, так что - всё логично. И какие могут быть сомнения, если мальчик - копия отца, а отец - полубог, имеющий все права?! А потому, что потомок Куси!"
Но если вспомнить предысторию? Бурной ночью непогода загнала в дом сельского священника сначала бывшего мушкетёра Атоса, а через час - и герцогиню де Шеврез, бегущую от гнева кардинала. Молодые люди, не спросив, как зовут друг друга, и даже не разглядев друг друга в темноте, недурно провели ночь на единственной в доме кровати. Наутро Атос догадался, с кем свела его шутница - судьба, герцогиня же осталась в уверенности, что "удостоила" хозяина дома. Священника.
Через год священник, выйдя на крыльцо, обнаружил сюрприз...
Единственным логичным решением для герцогини было бы оформить ребёнка на мужа-герцога. Возможно, пришлось бы немного подхимичить с датой рождения - и только. Даже наследником титула не стал бы - младший из её детей.
Через пятнадцать лет попытается оправдаться: "Не могла взять младенца с собой в Испанию". Почему? Ведь подкинуть - риск, гораздо больший? Была уверена, что подкидывает отцу - но бедняга священник ни сном, ни духом... Впрочем, о чём тут гадать? Читатель давно понял, что "Шевретта" - существо, предельно безответственное. Хуже кукушки.
К счастью, слух о подкидыше дошёл до Атоса.
Как быть отцу? Забрать - это непременно, но это - полдела. Как оформить юридически, как обеспечить будущее? Признать сыном или нет?!
Надо сказать, внебрачные дети вовсе не были явлением исключительным. Если уж существовал и официальный титул "принц-бастард"!
Но принцам (или английским лордам) проще, их побочные дети - всегда дворяне, кто бы ни была их мать. Разве что титул не наследуют, но - дворяне. С наследством и правом делать военную карьеру. Герцог Бофор, очаровательный раздолбай, которому в романе посвящено немало страниц - сын бастарда, но бастарда королевского.
А графу, прямо как какому-нибудь простолюдину, пришлось выбирать. Если признать - надо объяснять, кто мать этого мальчика. Найти подставную простолюдинку? Возможно, уже покойную? Но тогда сыну не светит не то, что дворянство, но и армия. Один путь - в университет. В адвокаты или лекари. Позор! Хотя в этом случае можно хоть наследство оставить. Не имение, конечно - только деньги.
А заявить, что мать - герцогиня, да ещё и имя назвать - невозможно. Не только недоказуемо, и не только "честь дамы". Прежде всего потому, что для церкви внебрачный сын замужней женщины - "худший вид бастарда", прямое порождение нечистого. Никаких прав, даже наследство ему официально не оставишь!
Вот и получается, что лучший выход - выдавать сына за подкидыша. "Воспитанник". Ведь та же католическая церковь, столь беспощадная к "детям греха", считает безвестных подкидышей законными, пока не доказано обратное. Презумпция законности! Позволительно даже оформить на имя приёмыша одно из своих имений, сделать ему фамилию. Вот и "де Бражелон".
А дворянином, де Ля Фером - то не сделаешь! Дворянство могло быть или наследственным, или пожалованным королём. Иначе - никак.
Но Рауль - "виконт" с первых же станиц, и в службу вступает именно как дворянин - сразу офицером! Или авторская вольность, или... подделка документов.
Последнее предположение не столь уж фантастично, ведь это - век самозванства. Уж если реальный, исторический Шарль де Батц Кастельмор, явившись в Париж, назвался д*Артаньяном, да ещё и графом... и ведь прокатило! Под этим именем и вошёл и в историю, и в роман.
И можно только гадать, что же было написано в документах Рауля.
(Через четверть века, в 1664 году, министр финансов Кольбер, чтобы "облегчить за счёт богатых повинности бедных", устроил ревизию дворянских титулов, полученных за последние полвека. Фальшивых дворян оказалось... 30%. Размах явления поразил современников).
И можно только посочувствовать пятнадцатилетнему Раулю: он не может произнести слово "опекун", не краснея. Всё детство считал себя сиротой, подобранным из милости - и вот, начал догадываться... особенно после того, как получил фамильную шпагу. А кто его мать - так и терялся в догадках.
Впрочем, представлен (и сумел понравиться) герцогине, королеве и маршалу, так что теперь уж точно никто не усомнится в его хотя и таинственном, но безусловно высоком происхождении.
И что же Атос? Отец? Ни одного разговора с сыном по душам - только требования, наставления и запреты.
А ведь объясни он "правила игры" - всё могло обернуться иначе. В то время и в той среде очень чётко разделяли любовь, страсть и брак.
Страсть - это к крестьянке, к женщине, пониже тебя рангом. Или, в крайнем случае, к замужней даме. Это грех, это осуждается церковью. Ведь на исповеди так прямо и спрашивали: "Не согрешал ли действием ИЛИ ПОМЫШЛЕНИЕМ"!
Любовь - это "душевно". Достойно всяческих похвал. Восходит к культу Прекрасной Дамы. Для брака - желательно, но необязательно.
Брак - исполнение житейского ДОЛГА.
Чтобы не посрамить род, будущую жену и выбирали себе из соседок-малолеток. В тринадцать лет всё ещё не иметь жениха - как-то даже несолидно. Нередко обручали и одиннадцатилетних. А свадьбу играли лишь через пять-шесть лет.
Так что Рауль всё делал правильно, как принято. И совершенно искренне не понимал, чем же его благодетелю не нравится семилетняя Луиза?!
Где уж догадаться, что отец навсегда напуган блондинками...
Какую же хитрую игру пришлось провести с королём! Испросил разрешение на брак для сына, но испросил так, как умоляют отказать. И получилось - король сам обратил внимание на "хромоножку"!
А откровенного разговора так и не случилось - и десять лет спустя отец не считал сына достаточно взрослым...
Свежие комментарии